Главная >> Взаимоотношения >> Безмолвный ребенок
Безмолвный ребенок.
Данную статью я решила написать для родителей, педагогов и специалистов, которые работают с детьми, имеющими сложности в общении. Часто их именуют дети с задержкой психического или речевого развития, бывает, что ставят диагноз расстройства аутистического спектра, но несмотря на эти формулировки они остаются теми, кто совсем по иному входит в контакт с миром, с социумом. Понять и принять такое безмолвное общение не всем под силу, особенно если ребенок сам не идет на привычный контакт через слова или телесные прикосновения. Мне хотелось бы, чтобы поменялся и расширился взгляд на таких детей, притом,что к нам в Россию приезжала на 2-х дневный семинар специалист, который написала книгу и поделилась своим опытом в работе с такими детьми. Ее зовут Джин Маганья, доктор философии, в течение двадцати двух лет возглавляла психотерапевтическую службу в Детской больнице Грейт Ормонд-Стрит в Лондоне (Great Ormond Street Hospital). В настоящее время работает в Центре расстройств пищевого поведения Эллерн Меде (Ellern Mede Centre) в Лондоне. Профессиональную квалификацию получила в Тавистокской клинике в Лондоне по специальности детский, взрослый и семейный психотерапевт. Она также получила докторскую степень в области психотерапии в Университете Восточного Лондона (University of East London) и в Тавистокской клинике. Джин является вице-президентом и одним из координаторов образовательной Тавистокской программы Центра исследования Марты Харрис (Centro Studi Martha Harris Tavistock model trainings) во Флоренции и Венеции. Она была редактором сборников: Universals of Psychoanalysis (1994) и со-редактором в Psychotherapy with Families (1981), Crises in Adolescence (1994) и Intimate Transformations: Babies with their Families (2005). Сфера ее особого интереса – применение метода Наблюдения за младенцем в работе с людьми в образовательных и больничных учреждениях. Продолжительное время Джин, популяризируя и продвигая развитие метода, проводила видео-семинары, посвященные Наблюдению за младенцем. Она публиковалась и преподавала в Австралии, Европе, Индии, Южной Африке, Южной Америке и США.
На семинаре Джин говорила, что ее опыт, который она описала и опыт своих коллег, которые работают в государственном учреждении с такими детьми могли бы узнать и у нас в России. Я уверена, что данное ее заявление дает право на копирование и распространение материала из ее книги, которая, к сожалению, небольшим тиражом и с не очень правильным переводом появилась у нас в России. Я попробую в статье описывать кратко случаи, о которых рассказывают разные специалисты в данной книге, официальный перевод, которой очень отдаленно и неправильно отражает суть названия: « Притихшие дети», а не « Безмолвные дети» и вносить отрывки из книги, которые иллюстрируют клинические случаи.
Случай девочки Нины. Эта девочка была рождена очень молодой мамой, которая зачала ее случайно, хотела сделать аборт и не представляла себя в роли матери. По настоянию своей бабушки, она не отказалась от ребенка и забрала его домой. Но контакта эмоционального и телесного не происходило между ребенком и матерью. Через пару месяцев мать Нины вышла на работу, оставив девочку в доме с двумя собаками и канарейкой. Она приходила ее покормить только. И если первоначально Нина тянулась к общению с матерью, зная еще внутриутробно ее голос, биение сердца, запах, то постепенно это стремление и желание угасало. В 2 года мать отдала ее в детский сад. К тому времени Нина 20 раз была госпитализирована с проявлениями астмы и экземы. Она почти не говорила, отставала в физическом развитии, отказывалась от пищи и от общения. Мать отказалась от нее. И Нине нашли приемную семью, в которой родители не представляли ,что Нина окажется таким ужасным ребенком. Приемные родители думали, что эта девочка застенчива, а не больна. Нина отказывалась от любого с ними контакта, агрессивно реагировала на все попытки приемных родителей наладить с ней отношения. Джин Маганья предложила работать маме вместе с Ниной, чтобы поддержать приемных родителей и дать возможность Нине тотально не отказаться от общения с миром, с людьми, с жизнью.
«Спустя примерно месяц я предложила матери сделать небольшой дневник с рисунками для Нины. Каждый день она должна была подумать о позитивном моменте или конфликтом моменте для Нины, нарисовать рисунок и написать простую фразу под рисунком, который она нарисовала. Чтение рассказов о жизни Нины могло помочь Нине понять смысл того, что рисовала мать. Когда они каждый вечер приходила домой, мать садилась рядом с Ниной, размышляла над этим днем и рассказывала ей, что она пишет и рисует для нее. Постепенно, к концу первого года терапии, Нина почувствовала, что может отразить одним или двумя словами что-то важное, что случилось с ней за день. Размышления о прошедшем дне и сочинение историй стали ежедневным ритуалом для Нины и ее матери, а иногда и отца, и они получали удовольствие и знания от этого способа общения и совместной жизни. Я также предложила матери сделать ежедневник для себя, чтобы использовать его в качестве напоминания о том, какими наблюдениями за ее общением с Ниной было бы полезно поделиться со мной. Со временем Нина также принимала участие в составлении рассказов матери, потому что, когда что-то происходило за пределами наших сессий, и, если Нина хотела, чтобы мама это записала, она говорила: «Джин», и мать знала, что она должна запомнить и рассказать мне об этом случае. Когда мама и Нина вернулись на следующую еженедельную сессию, я предложила матери показать Нине один или два из еженедельных событий из «Книги чувств» и вслух рассказать ей и мне те моменты, которые они пережили. Затем я рассказала это сама матери и Нине, вновь повторяя или усиливая некоторые эмоции, присутствующие в их совместном опыте. Иногда, позже в терапии, мать предлагала Нине выбрать страницу и показать мне. Я говорила с Ниной об этом событии, подчеркнув важный эмоциональный момент, который я должна была понять.» Пример 1: «Папа приходит домой с работы» Пример 2: «Собираем цветы в саду у бабушки» В качестве приемных родителей мать и отец были очень благодарны за нашу совместную работу, чувствуя, что они тоже являются неотъемлемой частью терапевтического процесса, призванного помочь Нине развить способность думать о своих чувствах и делиться своими эмоциями с родителями. Я должна добавить, что каждые четыре месяца родители Нины, социальный работник, воспитатель в детском саду и логопед, устраивали встречи с консультантом-психиатром и мной, чтобы обсудить нашу многопрофильную совместную работу с Ниной и ее родителями. Пока «команда» была вместе, мы пытались задуматься о том, какими были преобладающие переживания Нины, и как каждый из нас поддерживал развитие ее способности проходить через ее трудности. Мы также описывали друг другу, что один из нас в «команде» может сделать, чтобы понять и помочь Нине справляться с некоторыми препятствиями на пути к ее нормальному развитию. Один из методов, который я использую, – это «говорить за» Нину, говорить от первого лица, как будто я это она. Я использую ритм, интенсивность жестикуляции рук, телесной и лицевой экспрессии, для дополнения того, что я говорю. Я даю понять, что мне интересно, но точно неизвестно, что она думает. Я «приветствую ее жесты» моей заинтересованностью и это позволяет Нине взглянуть на глубинные аспекты ее внутренней жизни, доселе ей неведомые, безымянные, пугающие и хаотичные. Некоторые из ее эмоций, несомненно, будут содержать аспекты пережитого в довербальном младенчестве. Я даю имена объектам: интернализированной матери, интернализированному отцу, интернализированным нерожденным братьям и сестрам и самой Нине. У Нины очень маленький словарный запас. Она практически не общается вербально, выражает себя невербально. Благодаря своим движениям и выражениям лица Нина рассказывает о своей психической жизни!
Данную статью я решила написать для родителей, педагогов и специалистов, которые работают с детьми, имеющими сложности в общении. Часто их именуют дети с задержкой психического или речевого развития, бывает, что ставят диагноз расстройства аутистического спектра, но несмотря на эти формулировки они остаются теми, кто совсем по иному входит в контакт с миром, с социумом. Понять и принять такое безмолвное общение не всем под силу, особенно если ребенок сам не идет на привычный контакт через слова или телесные прикосновения. Мне хотелось бы, чтобы поменялся и расширился взгляд на таких детей, притом,что к нам в Россию приезжала на 2-х дневный семинар специалист, который написала книгу и поделилась своим опытом в работе с такими детьми. Ее зовут Джин Маганья, доктор философии, в течение двадцати двух лет возглавляла психотерапевтическую службу в Детской больнице Грейт Ормонд-Стрит в Лондоне (Great Ormond Street Hospital). В настоящее время работает в Центре расстройств пищевого поведения Эллерн Меде (Ellern Mede Centre) в Лондоне. Профессиональную квалификацию получила в Тавистокской клинике в Лондоне по специальности детский, взрослый и семейный психотерапевт. Она также получила докторскую степень в области психотерапии в Университете Восточного Лондона (University of East London) и в Тавистокской клинике. Джин является вице-президентом и одним из координаторов образовательной Тавистокской программы Центра исследования Марты Харрис (Centro Studi Martha Harris Tavistock model trainings) во Флоренции и Венеции. Она была редактором сборников: Universals of Psychoanalysis (1994) и со-редактором в Psychotherapy with Families (1981), Crises in Adolescence (1994) и Intimate Transformations: Babies with their Families (2005). Сфера ее особого интереса – применение метода Наблюдения за младенцем в работе с людьми в образовательных и больничных учреждениях. Продолжительное время Джин, популяризируя и продвигая развитие метода, проводила видео-семинары, посвященные Наблюдению за младенцем. Она публиковалась и преподавала в Австралии, Европе, Индии, Южной Африке, Южной Америке и США.
На семинаре Джин говорила, что ее опыт, который она описала и опыт своих коллег, которые работают в государственном учреждении с такими детьми могли бы узнать и у нас в России. Я уверена, что данное ее заявление дает право на копирование и распространение материала из ее книги, которая, к сожалению, небольшим тиражом и с не очень правильным переводом появилась у нас в России. Я попробую в статье описывать кратко случаи, о которых рассказывают разные специалисты в данной книге, официальный перевод, которой очень отдаленно и неправильно отражает суть названия: « Притихшие дети», а не « Безмолвные дети» и вносить отрывки из книги, которые иллюстрируют клинические случаи.
Случай девочки Нины. Эта девочка была рождена очень молодой мамой, которая зачала ее случайно, хотела сделать аборт и не представляла себя в роли матери. По настоянию своей бабушки, она не отказалась от ребенка и забрала его домой. Но контакта эмоционального и телесного не происходило между ребенком и матерью. Через пару месяцев мать Нины вышла на работу, оставив девочку в доме с двумя собаками и канарейкой. Она приходила ее покормить только. И если первоначально Нина тянулась к общению с матерью, зная еще внутриутробно ее голос, биение сердца, запах, то постепенно это стремление и желание угасало. В 2 года мать отдала ее в детский сад. К тому времени Нина 20 раз была госпитализирована с проявлениями астмы и экземы. Она почти не говорила, отставала в физическом развитии, отказывалась от пищи и от общения. Мать отказалась от нее. И Нине нашли приемную семью, в которой родители не представляли ,что Нина окажется таким ужасным ребенком. Приемные родители думали, что эта девочка застенчива, а не больна. Нина отказывалась от любого с ними контакта, агрессивно реагировала на все попытки приемных родителей наладить с ней отношения. Джин Маганья предложила работать маме вместе с Ниной, чтобы поддержать приемных родителей и дать возможность Нине тотально не отказаться от общения с миром, с людьми, с жизнью.
«Спустя примерно месяц я предложила матери сделать небольшой дневник с рисунками для Нины. Каждый день она должна была подумать о позитивном моменте или конфликтом моменте для Нины, нарисовать рисунок и написать простую фразу под рисунком, который она нарисовала. Чтение рассказов о жизни Нины могло помочь Нине понять смысл того, что рисовала мать. Когда они каждый вечер приходила домой, мать садилась рядом с Ниной, размышляла над этим днем и рассказывала ей, что она пишет и рисует для нее. Постепенно, к концу первого года терапии, Нина почувствовала, что может отразить одним или двумя словами что-то важное, что случилось с ней за день. Размышления о прошедшем дне и сочинение историй стали ежедневным ритуалом для Нины и ее матери, а иногда и отца, и они получали удовольствие и знания от этого способа общения и совместной жизни. Я также предложила матери сделать ежедневник для себя, чтобы использовать его в качестве напоминания о том, какими наблюдениями за ее общением с Ниной было бы полезно поделиться со мной. Со временем Нина также принимала участие в составлении рассказов матери, потому что, когда что-то происходило за пределами наших сессий, и, если Нина хотела, чтобы мама это записала, она говорила: «Джин», и мать знала, что она должна запомнить и рассказать мне об этом случае. Когда мама и Нина вернулись на следующую еженедельную сессию, я предложила матери показать Нине один или два из еженедельных событий из «Книги чувств» и вслух рассказать ей и мне те моменты, которые они пережили. Затем я рассказала это сама матери и Нине, вновь повторяя или усиливая некоторые эмоции, присутствующие в их совместном опыте. Иногда, позже в терапии, мать предлагала Нине выбрать страницу и показать мне. Я говорила с Ниной об этом событии, подчеркнув важный эмоциональный момент, который я должна была понять.» Пример 1: «Папа приходит домой с работы» Пример 2: «Собираем цветы в саду у бабушки» В качестве приемных родителей мать и отец были очень благодарны за нашу совместную работу, чувствуя, что они тоже являются неотъемлемой частью терапевтического процесса, призванного помочь Нине развить способность думать о своих чувствах и делиться своими эмоциями с родителями. Я должна добавить, что каждые четыре месяца родители Нины, социальный работник, воспитатель в детском саду и логопед, устраивали встречи с консультантом-психиатром и мной, чтобы обсудить нашу многопрофильную совместную работу с Ниной и ее родителями. Пока «команда» была вместе, мы пытались задуматься о том, какими были преобладающие переживания Нины, и как каждый из нас поддерживал развитие ее способности проходить через ее трудности. Мы также описывали друг другу, что один из нас в «команде» может сделать, чтобы понять и помочь Нине справляться с некоторыми препятствиями на пути к ее нормальному развитию. Один из методов, который я использую, – это «говорить за» Нину, говорить от первого лица, как будто я это она. Я использую ритм, интенсивность жестикуляции рук, телесной и лицевой экспрессии, для дополнения того, что я говорю. Я даю понять, что мне интересно, но точно неизвестно, что она думает. Я «приветствую ее жесты» моей заинтересованностью и это позволяет Нине взглянуть на глубинные аспекты ее внутренней жизни, доселе ей неведомые, безымянные, пугающие и хаотичные. Некоторые из ее эмоций, несомненно, будут содержать аспекты пережитого в довербальном младенчестве. Я даю имена объектам: интернализированной матери, интернализированному отцу, интернализированным нерожденным братьям и сестрам и самой Нине. У Нины очень маленький словарный запас. Она практически не общается вербально, выражает себя невербально. Благодаря своим движениям и выражениям лица Нина рассказывает о своей психической жизни!